– И он не может говорить, он слаб. Просит у нас лист бумаги и ручку. Он что-то пишет. Мы читаем: «Что вы сделали со мной? Но Totus Tuus»
– «Но» тоже было на листе бумаги?
– Да, было. Я помню, что когда увидел этот текст, не мог поверить, что Святой Отец писал что-то подобное, потому что, я воспринимал это как упрек. Почему? Что ты со мной сделал? Мы сказали ему перед операцией, что все будет хорошо. Я подумал, что Святой Отец теперь сожалеет, что мы уговаривали его. Мне было грустно. Я все еще не мог поверить в это, потому что Святой Отец никогда не говорил такого раньше. Он никогда не делал ничего подобного. И клшжа я увидел это продолжение. «Но Totus Tuus », это все мне объяснило и стало ясно.
– Как тогда вел себя Святой Отец? Что-нибудь еще написал? Что-то еще пытался сказать?
– У него были проблемы с речью, он не мог говорить. Поэтому, были только жесты приветствия, жесты, что здесь совершилась операция. Он показывал на трубку и молился. Мы молились вместе – Розарий, Бревиарий, Литания. Проводили вместе Святую Мессу у кровати.
– Он много страдал?
– Это были трудные времена, потому что Святому Отцу пришлось снова научиться есть. И это было нелегко из-за трубки в трахее. Болело ему. Папе должен был практиковать свой голос, чтобы хотя бы немного говорить. Он занимался с логопедом. Я знаю, что эти упражнения были также болезненными для него.
-Тем не менее, он трижды подходил к окну клиники, чтобы поприветствовать верующих …
– Дважды на « Ангел Господень», один раз во время генеральной аудиенции в среду, 9 марта. Папа ничего не сказал, но благословил. И тогда, он даже немного улыбнулся.
С согласия о. архиепп. Мечислава Мокшицкого – « Больше всего он любил вторники»
Издатель М, Краков 2008 год
Перевод: Виолетта Хвецкович
