Меня отделили от пленников. Я не мог молиться с ними, я не мог говорить с ними. И это было тяжелое время для размышлений, когда я оставался наедине со своими мыслями. Затем Бог заговорил со мной, но каким образом…? Один из повстанцев подошел ко мне с сигаретой во рту и сказал: «Nzapa a ga na mo ge», что означает «Бог привел тебя сюда». Я говорю спокойно – «Бог не приставил винтовку к моей груди, Он не заставлял меня ходить всю ночь и не удерживает меня здесь. Это ты похитил меня. Я твой заложник». Мятежник ответил: «Но если бы Бог не допустил этого, тебя бы здесь не было». Эта фраза поразила меня… На следующий день в вечерней молитве я сказал: «Боже, да будет воля Твоя. Дай мне силы исполнить ее».
В четверг утром я проснулась другим человеком. Бог хочет, чтобы я был здесь! Я должен помочь заключенным! Я теперь хочу ходить по селам, хочу проводить катехизацию… но у меня здесь миссия! Вот моя миссия! Я должен помогать заключенным! Я должен свидетельствовать мятежникам! Так оно и было. У меня появилась новая сила, новая мощь. Я простил бунтовщиков. Я начал с ними разговаривать. Мне разрешили помолиться. Мне разрешили проводить Святую Мессу, на получение посылки от моих товарищей-миссионеров. И так продолжалось шесть недель. Мы устали, заболели, но я смог поддержать других заключенных. Мы все думали, что нас выпустят вместе, потому что шли переговоры. Однако наступил момент испытаний. Мы узнали, что я, и еще пятнадцать заложников уедут, а десять – останется. Это был очень трудный момент. Я не знал, что делать. Я хотел прекратить эти переговоры, но повстанцы сказали мне, что я встречусь с их генералом, и полечу с ним в Конго на правительственном самолете, и это была моя надежда на переговоры с ним. Хуже всего, однако, был вечер, когда об этом узнали те, кто должен был остаться. Их тормоза были спущены: они начали проклинать повстанцев. Женщина говорила: «Убейте меня, пристрелите меня, я не останусь здесь ни на один день». Один повстанец, который часто находился под воздействием наркотиков, прокричал: «Я тебя убью, и остальные успокоятся». Я опасался, что случится трагедия, молился на розарии. Я мало что мог сделать. И тут один из бунтовщиков сказал: «Иди и помолись с ними».
