К каждой открытке Иоанн Павел II добавлял облаток. Для него облаток был таким символом солидарности, – говорит архиепископ Мокшицкй. – Не столько с теми, кому он писал, но со всеми, у кого не было хороших, спокойных праздников. С больными, терпящими, с жертвами войны и насилия. «Облаток – это хлеб примирения – объяснял Папа – Бог приходит к человеку. Бог предлагает нам примирение с собой. И отсюда происходит, как будто первый ответ человека. Если Бог един с нами, если Христос родился в Вифлееме, то я, человек, должен примириться с моим братом». Любил польские обычаи – говорит Архиепископ. – Каждый из них имел для него глубокий смысл. Радовался и облатком, и елкой, и шопкой. Но это не была радость ради радости. Все это глубоко укоренилось в Рождественском богословии. В значении воплощения. Архиепископ объясняет, что говоря об Иоанне Павле II, что он в Рождество радовался, как ребенок, все это правда. Только что, источником для этой детской радости была зрелая, уже совсем взрослая любовь. К Младенцу Иисусу, который рождается. К каждому человеку, в котором он этого Младенца видел. Для Иоанна Павла II это являлось смыслом вифлеемской ночи. Так о ней говорил во время одной из облатковых встреч с Поляками:
« Рождество – это принятие человека во всей его истине, в его великом достоинстве образа и подобия Бога, в его наследственной греховности, в которой Бог принимает человека». Именно это и значит вифлеемская ночь. Поэтому, мы так цепляемся за эту вифлеемскую ночь, следуя всеми дорогами сердца, культуры, традиции, а наш облаток переносит эти традиции, в измерение отношений человека к человеку». Поэтому Папа, так цеплялся за вифлеемскую ночь. Поэтому, облатковых встреч в Ватикане было бесчисленно.
С согласия кс. архиепп. Мечислава Мокшицкого – «Место для каждого», Издательство:Znak, Краков 2013 г.
Перевод: Виолетта Хвецкович
